17:00
В прошлые выходные в субботу умерла моя вторая бабушка Людмила. Как там говорят… проблема смерти не в том, что она есть, а в том, что она может быть такой неожиданной. С одной стороны — ей было уже за 80, с другой – человек “сгорел” буквально за несколько дней. Накануне дня смерти она позвонила одной из своих дочерей и пожаловалась на затрудненное дыхание. Приехала скорая, а вместе с ней и вторая дочь. Врачи в недоумении развели руками: “а вы разве не видели, что у нее рак груди 4 степени? Там уже грудь ввалилась.” А как они могли увидеть. Баба Люда жила одна. Ее почти каждый день навещали дочери – привозили продукты, но каких-то видимых признаков проблем не было, если не считать небольшой слабости в последние дни. За ней не требовался какой-либо уход. Она была вполне самостоятельным и активным человеком.
А дальше все случилось очень быстро: больница, информация о жидкости в легких, медикаментозная кома, оторвавшиеся тромбы, клиническая смерть и затем уже настоящая. Неотвратимая. Окончательная.
Во вторник мы уже мчались в Тверь. В среду похоронили, в четверг утром съездили еще раз на кладбище прибрались и поспешили домой на двухэтажном поезде. Конечно, были поминки, были слезы, были тяжелые разговоры и горячие обсуждения: обида на то, что Люда ничего никому не сказала и не дала возможности помочь, горечь от потери члена семьи – ослабления семейных корней, обвинения себя и всех вокруг… все то, что обычно бывает в процессе горевания.
Так много всего продумывалось и перемалывалось, что ничего по сути писать и не хочется. А что тут напишешь? Так случилось, что у меня с бабушкой Людой были теплые семейные отношения, но какой-то особой сильной эмоциональной связи – нет. В отличие от Бабушки Веры. Но в этом ничего такого нет. Баба Люда чаще предпочитала одиночество и получала, как мне кажется, от него свое определенное удовольствием. Скорее всего, она просто устала от напряженной тесной жизни и хотела покоя. Возможно, поэтому она решила остаться один на один со своим оставшимся временем. И даже дочери сказала, что “подхоранивать” ее ни к кому не надо – хотела лежать отдельно от всех. Когда ее выводили – она попросила подлить воды кошке, а позже помахала дочерям в приемном покое рукой. И все. Любила ли она нас? Очень. Каждый выражает свою любовь по-своему. Каждый любит как умеет. Каждый делает свой выбор сам.
Все похороны прошли как-то правильно – тихо, по-семейному, искренне. С просмотром старых фотографий, с воспоминаниями, с простыми, но волнительными бытовыми историями. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что так и должно быть. Благодаря усилию родственников была поставлена достойная точка в жизни хорошего человека.
