Вчера на очередной лекции по психологии размышлял на тему своего отношение к людям (лучше бы лекцию нормально слушал, а то скоро зачет… Но мысли – они как птицы — спугнешь, взволнуешь их и все – не переловишь и не прикажешь остановиться).
Поймал себя на мысли, что отношение к людям у меня странное, неопределенное. Есть в какую сторону еще покопать, порефлексировать или как говорят важные люди с дипломами – «произвести интроспекцию».
Думаю, что это стоит обсудить с дневником.
С одной стороны, я довольно категоричен к проявлению слабости или глупости (и это беда потенциального психолога). Когда я слышу о слабохарактерных личностях (особенно если их слабость пагубно влияет на жизнь их семей или детей), то хочется дать не консультацию, а хорошего леща. Знаете, это, например, такие матери, которые не воспитывали детей, а потом когда случается трагедия — бьют себя в грудь и льют пустые слезы с криками “простите меня дуру грешную, плохая я мать”.
С другой стороны, я могу рассматривать человека как некую загадку – объект изучения. И тогда эмоции отступают, и я могу вдумчиво его поизучать со всех сторон. Внимательно выслушаю, позадаю вопросы на поиск выхода из ситуации и, возможно, даже что-то предложу.
***
Я допускаю, что люди могут быть слабыми, но отвергаю слабость как «нормальное» состояние.
***
С одной стороны, я выбираю концепцию “человек по сути своей не слишком хорош, пока не докажет обратное”. Я стараюсь занижать ожидание от людей и не надеяться на их доброту и благоразумие. Возможно, это влияние информационного шума, который состоит в основном из негативных новостей и событий.
С другой стороны, на тренингах я вижу в людях потенциал и активно защищаю участников в любых ситуациях, когда их критикуют руководители за низкие показатели или неэффективность. В рабочих моментах я верю в людей и в моей обратной связи всегда больше позитивных и, надеюсь, вдохновляющих тезисов, нежели негативной критики. Я вижу не проблему человека, но возможности, которые он пока не реализовал и верю, что ему это под силу.
***
Я не ищу новых знакомств и стараюсь не включаться в шумные компании. Мои социальные контакты довольно быстро ослабевают. Не люблю ходить на дни рождения и свадьбы, но при этом могу организовать какой-то клуб по интересам и вдохновляться совершенно незнакомыми людьми (как мы собирались в клубе Тренеров в свое время).
***
Мне бывает жалко людей, когда они едят. Я не знаю с чем это связано, но вот такая интересная особенность. Не всегда, но бывает — смотрю на какого-нибудь мужчину в кафе, который сидит за столиком и ест суп, и сердце сжимается. Особенно сложно смотреть как едят дети. Анализируя этот феномен, я вспомнил только одну ситуацию, с которой (теоретически) все могло начаться.
В детстве я несколько раз лежал в больницах (Здоровье было так себе. Зачастую обычная простуда заканчивалась каким-нибудь воспалением легких и десятком уколов антибиотиков в… ну вы поняли). Смутно помню такой эпизод. Лежал в детстве в больнице. Нас по утрам водили в столовую. И там мы с другими малышами сидели за длинными столами и ели какую-то невкусную полезную кашу. Помню, что я посмотрел на этих детей и мне стало их жалко. Они все хотели к своим мамам. Я подумал – столько детей без мам… И стало как-то горестно и одиноко. Как будто моя личная грусть усилилась грустью моих “товарищей по несчастью”.
А в выходные приходили родители, но их в отделение не пускали. Общение происходило через окошко в старой толстой облупившейся старой белой краской деревянной двери. С одной стороны (в больнице), выстраивалась очередь из малышей, с другой стороны толпились в очереди родители. Не помню почему была такая странная система. Вероятно был какой-то карантин… У каждого ребенка было определенное количество минут, чтобы пообщаться с мамой и папой через это узкое окошко и получить от них пакетик с гостинцами.
Чтобы увидеть родителей нам нужно было забираться на деревянный стул – маленькое окошко было для нас высоко. Нам казалось, что время пролетает трагически быстро и… вот уже следующий ребенок лезет на стул, а ты идешь прочь от окошка и этой большой двери со своим пакетиком в палату. Вот так дети со своими пакетиками с едой шли по коридору. Кто-то молча, кто-то ревел, впервые осознав, как быстро может бежать время.
А потом мы сидели в тишине и разглядывали гостинцы — единственное, что у нас оставалось. Единственное, что нас связывало с родителями в тот момент.
Помню как один из мальчиков в нашей палате достал какую-то затертую пачку печенья, медленно поднес к лицу и тихонечно тоскливо зарыдал. Печенье пахло мамиными духами.
Может это и повлияло? Взрослые ведь — те же дети — только в огрубевших шкурах из обязанностей, проблем, каких-то требований и условий.
Короче. Вот «лайфхак» для моих врагов (интересно, есть ли они у меня?) – в любой непонятной ситуации – начинайте есть суп и наш конфликт будет исчерпан…
Чем чаще вы будете есть, тем меньше конфликтов. Да и какой может быть конфликт с толстыми врагами? 🙂
***
Частенько ловлю себя на мысли, что внутренне не соглашаюсь с мнением большинства. Эта привычка, как мне кажется, пришла из юношеских упражнений, когда я мог подолгу спорить сам с собой. Мне казалось, что так я развиваю красноречие, ораторское мастерство, логику и гибкость ума. Нет, ничего хорошего это не принесло. Теперь нужно разобраться – это несогласие связано с попыткой победить конформизм или настоящей искренней позицией?
***
Люблю следить за реакцией и эмоциями некоторых людей. Опять же – не могу отследить какой-то тенденции. Вот просто выделяется человек из моих знакомых или коллег, за которым я люблю наблюдать – как он злится, как волнуется, как смущается и т.д.
При этом к такому внимательному наблюдению никаких “сильных” чувств не примешивается. Просто наблюдение – как захватывающий фильм или спектакль. Есть подозрение, что тут замешан какой-то внутренний литературный интерес с времен, когда я писал пьесы и искал себе персонажей. Не знаю. Как разберусь – обязательно напишу.
***
Вот такой клубок мыслей. Хочу попытаться сделать какой-то вывод. Но вывода нет. Пока нет.